Помню одного залётного голландца, который ни слова не понимал по-русски, специально приехал в Лавру, и ему так повезло, что попал на хоровое пение духовных школ Академии и Семинарии под руководством Д.А. Болгарского (а это я вам скажу талантище и умница), это была презентация записи диска .
Так он был в таком восхищении , что чуть не плакал.)
Лаврское пение, так сильно впечатлившее чуткую душу великого композитора , и поныне не утратило своего торжественного, победоносного звучания. А могло и не быть .
В начале 30-х, часть братии была вывезена и расстреляна, остальные были заключены в тюрьмы или сосланы. Лавра подверглась разорению. Жгли Лавру татаро-монголы и закрывали Советы, но не смогли уничтожить её красоты и голоса . Киево-Печерский лаврский распев является уникальным, он уже практически было исчез в 60-е годы. Тогда последних монахов разогнали, казалось потеряна сокровищница Церкви. После открытия обители в 1988 г. распев стараниями теперь уже архиепископа Ионафана (Елецких) был в полном объеме восстановлен по частично уцелевшим нотам и аудиозаписям, запечатлевшим дух лаврского пения, и возвращен в богослужение. Он ездил, искал чудом уцелевших монахов, чтобы возродить распев, который отличался самобытностью и мощным духовным потенциалом, и он сохранился нетронутым, словно застывшим в древнем своем величии.
Справка. Мелодия или напев Лаврскаго пения образовался из древнегреческого церковного пения ,имеет в своем основании старогреческий распев, перерабатывался в своеобразную форму под влиянием распевов южно-славянских и Киевскаго Знаменнаго распева. Распев этот развился и принял русский национальный облик и мотив, который впоследствии был назван древнерусским знаменным распевом; знаменным потому, что он писался знаменами, крюками или столпами, отчего также называется и столповым.
Распев Киево-Печерской Лавры есть самый древний знаменный распев.
Поэтому Киеву, как центру Руси, можно хвалиться (в правильном понимании) не только историей, благолепием архитектуры Лавры, её внешней составляющей, Пещерами и мощами святых, но и дыханием. Ведь пение-это дыхание. Если «архитектура - застывшая музыка», согласно немецкому философу Шеллингу, то пение – это живая музыка, это живой голос живой традиции.